Для местных снег в Стамбуле – зрелище эпизодическое, потому и непривычное. Да и у туристов, наблюдающих заснеженные виды города, случается умственный сбой. Как ни крути, снега и порт не сочетаются. Стамбул всегда мог похвастаться комфортной температурой, тёплым морем и радующими глаза солнечными лучами, освещающими торговые ряды взвинченных турков. Сегодня народ ликовал от неожиданно посыпавшихся на их головы осадков. Эта резвость дескать немного отпугнула прибывших сюда трёх молодых девушек…
Они планировали снять недорогую комнатку в каком-нибудь наименее гласном хостеле, встретить Новый Год, а затем пойти болтаться по центру под восторгающиеся крики публики и шумы феерических салютов. В купе с женским путаным интеллектом – порывы молодости иногда могут увести не в то русло. Результат нельзя будет назвать благоприятным, ведь чаще всего он будет веять безотрадностью. Они не знали, что их ждёт. Даже не догадывались до тех пор, пока полностью не погрязли в пучине сложившегося конфликта – вот, что самое страшное…
Как отпраздновать Новый Год, чтобы и покутить нормально, и получить необыкновенные впечатления, да и новых мест до кучи повидать? Конечно же нужно лететь в Турцию. В голове у народов русских это государство уже успело прослыть, как неизменная локация провождения своего отпуска для тех, у кого есть на это деньги. Само собой разумеется, украинских богачей может и тошнить от Стамбула, однако только не юных девиц, мало что видавших в жизни-то своей.
В свою комнату, снятую за день до этого они вернулись в шесть часов вечера. До этого, пока было светло, они изучали окрестности этого прекрасного, хоть и слегка опостылевшего, города. Местные мужчины, в особенности те, кому за тридцать, леденели им душу ещё в Одессе. Всякие мигранты с извращенными мотивами могли подыскать себе потенциальную подстилку где-нибудь на улице, а затем попытаться на неё лечь. Таково их впечатление о данном менталитете.
Им хватило на жилище на третьем, самом последнем этаже, престижного хостела, как бы это парадоксально не звучало. Это было сравнительно небольшое помещение, минималистично обставленное. Взаправду говоря, девушкам пришлось доплатить сверху хозяину за то, чтобы он не селил в их комнату нежеланных соседей. По расчётам такими темпами они могли бы снять полноценный эконом-номер в отеле. Однако им принципиально хотелось, чтобы их временное обиталище находилось в относительно тихом месте. Дождаться полуночи в дружеской обстановке, чокнуться бокалами, а затем уйти в загул – звучит, как мелодия. Так они себе планировали. Не сказать, что эти планы в итоге целиком и полностью воплотились в жизнь так, как было задумано…
Ещё, что являлось одним из главных критериев выбора локации празднования, так это наличие довольно обширной балюстрады, откуда открывается весьма неплохой вид на рыночные переулки. Даже площадь видно, если присмотреться вдаль, где загорелись вечерние огни. Кто-то из жителей, отличавшихся исключительно нестандартным, своим турецким безумием, время от времени громко кричал и взрывал хлопушки. Эти звуки доносились со стороны центра и вызывали смешки на лицах у молодых девушек.
Всё, что у них было – это небольшой столик, который они перенесли на балюстраду, чтобы создать некую атмосферу новогодней романтики. Здесь было прохладно, однако сверху имелся и навес, защищающий от инея и снега. Впрочем, это помещение и застеклённым было, раз уж на то пошло, так что никакая это не балюстрада. Это самая настоящая лоджия, но барышни, не блестящие особой просветленностью в делах подобных, называли его словом, казавшимся им дескать элегантным. Как бы то ни было, всё, что им было нужно так это несколько бутылок шампанского и водки, куда уж без неё, тем более, если у тебя русская кровь. Напялили на себя новогодние шапочки и обвили свои шеи блестящей мишурой и принялись маять себя в ожидании полуночи.
Внизу, за регистрационным столом сидит толстый турок. Он поставил ёлочку, размером в своё брюхо, посреди зала и особо не утруждал себя украшениями. Гирлянды тянулись вдоль коридоров и по лестнице, над этим потрудился уже персонал. Они декорировали несколько дней и закончили в двадцатых числах декабря. Все эти мусульмане ассоциировались у девчат особой проницательностью и вниманием к формальностям. Поэтому, когда при заселении выяснилось, что сотрудник, их принимавший, отлично знает русский язык и даже немного слов украинских, уважение к данному народу повысилось вдвое. Однако сюда они прибыли уж всяко не для оценивания здесь живущих.

***

– Ну что, проведём старый новый год? – с ухмылкой вопросила одна из девиц, взяв бутылку шампанского.
– Вечно ты куда-то спешишь, Наташ, – прогудела вторая девушка, втыкающая в свой айфон. – Ещё ведь даже девяти нет.
– Это я спешу?! – иронично переспросила Наташа, забавно искривив выражение своего лица. – Спешит твой парень в постели, Тая, а я – сама плавность.
– Очень смешно это слышать от подруги, которая сама меня с ним и познакомила, – протяжно проговорила Тая, презрительно цыкнув.
Третья девушка переприсоединилась к двум своим подругам. Она высунула голову с приоткрытой двери на лоджию с просьбой помочь открыть банку красной икры. Эта проклятая жестянка встала им комом в горле ещё в магазине. Сначала штрих-код на кассе не хотел пробиваться, и турок-кассир начал что-то непонятное базарить в агрессивном тоне, глядя прямо на них. Из них троих турецкий не знал никто и пришлось говорить на английском. Дина, сейчас как раз пытающаяся проткнуть железку лезвием складного ножа, который она носит с собой всегда, заговорила с ним на английском. Оказалось, что он просто попросил принести другую банку с прилавка. В этой ситуации местный народ показался им каким-то резким и пугающим.
– Всё всегда приходиться делать за вас, – пробурчала Наташа, покидая помещение лоджии, Тая провела её надутым взглядом.
Что нехарактерно для одесских хостелов, так это, что в стамбульских есть своя отдельная кухня и туалет. Однако опять же, девица неверно истолковали надписи на неродном языке, которые были написаны на табличке при входе. Это не совсем хостел, а полноценный, хоть и крайне бюджетный пансион, каких ещё нужно поискать. Правда, политика заведения может показаться неразборчивой, в особенности туристу. Как бы то ни было, юницы даже не ознакомились с ней.
– Тебе не кажется, что ты какая-то порывистая, Наташ? – спросила Дина у подруги, пока та пыталась открыть банку.
– Я порывистая? – удивлённо уточнила Наталья, поднатужившись, чтобы поддеть крышку. – Здешний менталитет, вот он-то да, порывистый. А я – просто душка!..
– А вот мне лично кажется, что эти твои фарсы и чересчур высокая повадливость – как-нибудь обернуться против тебя…
– Боже, Дин, а мне, знаешь, что кажется? Ты такая вся эрудированная. Ты ещё математическими терминами начни говорить и с парнями у тебя точно ни единого шанса не будет. Что касается меня, так я – свободная молодая девушка, почему бы мне не быть, как ты там сказала… повадливой?..
– Да к чёрту парней, Натах. Я кому попало не даю в отличии от тебя.
Наташа, услышав слова Дины, поддалась небольшому беснованию и совершила буйный рывок, звонко пробив поверхность жестянки. Когда она со словами «так и останешься целкой» вернула нож с одолжением в лице, Дина заметила, что Наташа порезалась. Из фаланги её среднего пальца крохотным ручейком хлынула кровь, и она удалилась в уборную.

***

Пока Таисия снимала историю в Инстаграм, а Дина умиротворённо помещала икру на хлебцы с маслом, Наталья намочила порез и приложила к нему клочок туалетной бумаги. При этом она сохранила хлад в своих эмоциях, слова её близкой подружки никоим образом не задели её эго. Как только она перекрыла напор и шум воды прекратился, она услыхала отдалённые еле отчётливые мужские голоса за стеной. Это были их соседи – мужчины с грубыми манерами. Их тоже трое. Басы их раскатистых голосов доносились из вентиляционной решётки прямо над унитазом. Учитывая весьма дотошный характер Наташи, она бы сожрала себя изнутри, если бы не познакомилась с теми тремя казистыми турками. Обычно эти османские рыла сами рвутся побывать в девушках и только Наталья этому не прочь, ведь Дина – недотрога, ждущая того единственного на белом коне, отторгая любые проявления неадекватности в мужчинах, а у Таи он уже есть.
Нат аккуратно взобралась на унитаз. Крышка немного проседала, тогда она немного раздвинула ноги. Девушка приложила ухо к решётке и свалилась, если бы не удержалась в последний момент за смывной бачок. Вместо падения она лишь бесшумно царапнула крышку унитаза. Расслышать голоса в полной мере не представлялось возможным. Однако был слышен громкий смех, гул и шум застолья.

***

Тем временем Дина подала блюдо с хлебцами и глянула сквозь стекло на вечерний пейзаж Стамбула. Даже в таких, не совсем относящихся к центру, закутках этого города вполне можно порадовать глаз. В помещении царил весьма напряженный уют и почему-то было ощущение, что вот-вот что-то произойдёт. При том, что происходить-то особо нечему…
– Красота-то какая, – вслух прокомментировала Дина, не отрывая глаз от окна.
– Ага, – подтвердила Тая, не отрывая глаз от экрана.
– Как там Юра?
– Беспокоиться, он у меня заботливый. В январе будет ровно год, как мы вместе. К слову, до сих не вериться, что он друг Наташи. Не думала, что в её окружении найдётся такой прекрасный парень.
– Говоришь, он беспокоиться? А разве есть, чему беспокоиться? Мы втроём, за себя постоять сумеем. Или он беспокоиться в плане внимания других мужчин?
– Мы в Турции, Дин, – вдруг Тая отвела взгляд от экрана. – Здесь всегда нужно быть начеку. Уж ты-то меня поймешь, сама же не расстаешься со своим ножом, как я погляжу. Ты вообще видела наших соседей? Вы были заняты регистрацией и вроде, как только я проследила, что те трое отбитых турков заселились к нам на третий этаж.
– Ого, ты обсервационная, Тай, – сказала Дина, облокотившись руками о спинку стула, – ты знала? По тебе не скажешь, особенно если учесть, что ты постоянно сидишь в Инсте.
– Обсер… обрсерваци-что, прости? Ай, забей. Просто знай, что Юра переживает не зря. Он сам отдыхал в Стамбуле несколько лет назад и чуть было не повздорил с местными.
– Короче говоря, не стоит об этом. Сейчас скоренько отметим, погуляем знатно и послезавтра уже дома будем.
– Я и не сомневаюсь, что мы погуляем знатно. Там, на соседней улице есть какой-то клуб, Наташа бы оценила. Кстати, где она?..

***

Между тем Наталья шла по коридору к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Клочку туалетной бумаги не удалось перекрыть кровотечение, посему она приняла решение спуститься к ресепшену и попросить у сотрудника, знающего русский, пластырь. Когда она уже хотела завернуть за угол к лестнице, то услышала позади себя скрип двери. В конце коридора, откуда она шла открылась соседняя от их комнаты дверь. Оттуда вышел довольно привлекательный турок и присвистнул ненасытно, увидев её, остановившуюся в дальнем от него углу. Расстояние между ними составляло около двадцати с лишним метров. Она переменила выражение лица на игривое, соблазняюще махнула ему и подмигнула, а затем скрылась за углом.
Снизу она обратилась к тому же учётчику, который и заселял их сюда этим утром. Он ходил с ровной осанкой, был гладко выбрит и одет в новогодний красный джемпер. Но такие мужчины не привлекали Наташу. В её вкусе другое мерило привлекательности. Это мерило всегда отпугивало, как и Дину, так и Таю, которые с первого курса университета болтаются с ней. В этом плане они отличаются кардинально. И, что печально, таких женщин, как Наташа немерено. Они скорее сделают выбор в пользу бездушных, но настырных мужланов, чем мудрых и рачительных молодых людей. Именно поэтому Юру, который сошёлся с Таей, Нат всегда рассматривала исключительно, как друга.
– У вас случайно не найдётся в аптечке пластырь? – обратилась она бесхитростно. – Я поранила палец.
Мужчина одобрительно кивнул и удалился за дверью в подсобку, которая находилась за стойкой учёта. Он принёс пластырь буквально через полминуты, а затем почти сразу принялся обслуживать только что вошедшего кадра. Это был солидный мужчина в полицейской форме с усталым видом. Он обратился к парню на их языке. Пока Наташа накладывала лейкопластырь на палец, они о чём-то поговорили, посмеялись, страж закона расписался и прошёл к лестнице на второй этаж в сопровождении её причастного взгляда. В это время парень повернулся к столешнице, которая находилась рядом с дверью в подсобку и крутанул микшер на большой колонке, что на ней стояла. Заиграли зарубежные новогодние хиты по типу британского дуэта «Wham! ». Настроение медленно, но уверенно близилось к праздничному.
– О чём вы говорили? – спросила у парня Нат, закончив процедуру со своим средним пальцем.
– Я знаю этого мужчину, – с акцентом сказал сотрудник. – Бравый полицай. Он сказал, что поругался со своей женой и хочет хотя бы один раз отпраздновать Новый Год без неё – самому, в тишине и с бутылкой джина.
– Ага, поняла. Говорите, он бравый? Есть какие-то почести?
– Да его тут все знают, этого достаточно. Это Юсуф. В шутку мы зовём его – шериф Юсуф, но он, конечно, не шериф.
Наталья поблагодарила работника и быстро выкинула этот бессмысленный диалог из головы. Она любит просто поболтать с людьми, будь то знакомые или нет. Говорит она ни о чём: может обсудить погоду, стоя на остановке, обменяться мыслями о ситуации в стране с бабушкой в очереди, или на крайняк – подсесть к парню в баре. Обычно такое общение сводится к сплошной пустоте.
Когда она уже подходила к двери в их комнату, дверь комнаты по соседству снова отворилась. Оттуда вышел тот же мужик, а позади него в проеме виднелся ещё один. Они несколько секунд пронзали Наташу взглядом, передний замер, будто в его голове происходили бурные расчёты.
– О, ты опять, – бросил он наконец-то с характерным акцентом, – русская?
– Украинская, – поправила его Нат, обольстительно обвивая прядь волос вокруг указательного пальца.
– Зашибись, так ещё лучше, – крикнул друг-турок, что позади.
– Бери своих подружек и присоединяйся к нам, – предложил тот, что спереди.
– Боюсь, подружки не захотят. Как насчёт меня одной?
Мужики перекинулись словами по-турецки. Будучи экспансивной, как бы назвала её Дина, и легковерной, она даже не задумалась о каком-то подвохе, либо смутности своей затеи. Она вспомнила отношение своих подруг к этому и их колкие слова, которые, впрочем, так её и не задели, и решила покинуть их ненадолго. В конце концов она шагнула за порог комнаты турков, за ней закрылась дверь, и она даже подумать не могла, какую опасность может на себя навлечь…

***

– Она порезала палец, пока открывала мне банку, – ответила Дина на вопрос Таи о том, куда подевалась Нат. – Ну, ты же знаешь её. Вечно она со своей этой едкостью. Сейчас в туалет ушла.
– Мне всё не даёт покоя вот этот её интерес к плосколобым бесстыжим мужикам. – говорит Тая, и вовсе отложив свой телефон. – Помнишь тот репортаж по новостям?..
– Как ни странно, помню, хоть и считаю, что в нашу эпоху смотреть новости – это, как там это новое слово… кринж, во.
– Представь себе, четверо отбитых мужиков гоняются за тобой впотьмах. А двое из них ещё и трахнуть тебя пытаются. Боже, я как подумаю, что эта бедная Бельнёва чувствовала в этот момент, подумать только: а ведь дочка покойного сержанта…
– Думаю, что ты к этому слишком сентиментальна. Даже имя её запомнила, хотя про это ужасное известие забыли даже сами СМИ уже через пару дней, не говоря уже о шести месяцах. Трое уродов в тюрьме, а четвёртого та девушка с балкона скинула, так что справедливость восторжествовала.
– Ага, скинула вместе с собой. Ей, конечно повезло, отделалась парой незначительных ушибов, одним переломом и лёгким шоком. Да, да…
– Всё, забудь. Я пойду позову Натаху.
Дина отправилась к двери в ванную. Она постучала раз и окликнула Наташу. На безмолвное молчание Дина ещё раз постучала, а затем заглянула внутрь и поняла, что там Наташи нет. Где-то снизу отдаленно доносились басы музыки, но их перекрывали гулкие голоса соседей. Дина на автомате навострила уши и скептически прищурила глаза. Она заметила след, грязный развод на стульчаке туалета. Среди голосовых волн, раздающихся за стеной, она будто расслышала знакомый тембр речи, принадлежавший Наташи. Дина припомнила слова Таи насчёт того, что нужно опасаться дурацкой мании Нат, а также воспроизвела в сознании её скверный характер. Сложив дважды два, Дина поняла, что было на уме у Наташи и где она теперь.
Ди достала мобильный и набрала Нат и хоть вторая абсолютно всегда носит свой при себе, кроме лихой привычки не пополнять вовремя счёт, сейчас она ещё и показательно сбросила вызов подруги. Дина была вне себя от ярости, но её темперамент не позволял ей вскипеть до невозвратного состояния свирепости. Она постаралась не судить строго откровенно тупой поступок своей близкой приятельницы и принять ситуацию в её истинном обличии.
– Ты была права, Тая, – восклицала Дина, едва появившись в проёме, ведущем на лоджию.
– Что ты имеешь в виду? – непонятливо спросила Таисия.
– Угадай, где сейчас эта мерзавка Наташа, – лицо Дины тряслось в тотальном возмущении.
– Неужто в этих утырков по соседству?.. – голос Таи выразил опасение в чистом виде.
Подтверждающий кивок заставил её резко встать со стула и ринуться к выходу, однако Дина заколебалась. Тонкое ощущение некоего обязательства перед Наташей было перекрыто принципами и страстной гордостью, так часто присущей женщинам.
– Зачем нам идти её вытаскивать оттуда? – логично вопросила Дина, остановив Таисию в проходе. – Она ведь сама к ним напросилась, пусть празднует с ними, а мы на утро просто-напросто пошлём её куда-подальше с такими выходками!..
– С чего ты взяла, что она сама напросилась? – заломила Тая вдруг.
– Ты нашу Наташу не знаешь? Некоторые детали, мною замеченные, абсолютно подтверждают её добровольность.
Тая косо взглянула на Дину и заскорузло отодвинула её со своего пути. Она подметила, что не намерена проявлять такое безразличие по отношению к своей подруге и направилась стучать в дверь соседней комнаты. Ди не так себе планировала начало предстоящей ночи. Она осталась в одиночестве сидеть на лоджии и самоистязающе пить имеющийся алкоголь.

***

Наталья сидела в окружении трёх гламурных и на её взгляд симпатичных хачей. Она была уже немного поддатой, ибо имела своеобразный метаболизм с ускоренной кислотопроводимостью. Тем не менее, картина со стороны не вселила бы доверия даже незнакомому с ней человеку. Ты находишься на другой стороне Чёрного моря. Променяв друзей, ты присоединяешься к совершенно левым тамошним мужикам.
– И как там в Одессе? – интересуется один из них, в его голосе – типичный акцент.
– Да что вы заладили со своей Одессой, – смеясь, говорит Наталья. – Давайте лучше выпьем ещё раз – за ваш глубокоуважаемый народ!
И они выпили, а затем представились друг другу. Имена этих пентюхов она постаралась не забыть сразу же после знакомства. Того, кто выходил в коридор и свистнул ей, а потом и напрямик предложил зайти на огонёк, звали Амир. Того, кто стоял позади него в момент приглашения – Хасан, а тот, кто был увиден ею впервые уже тогда, когда она полноценно вошла к ним в комнату, носил царственное имя – Сулейман. Как раз-таки на последнего она и обращала больше всего внимания, как на наиболее молчаливого и загадочного из всей компании.
– Так расскажи, милая, – заговорил после залпа шампанского Хасан, – почему твои подружки-то к нам не придут? Отметим вместе. Спорю, у вас ещё никогда не было такого странного опытна. Я имею в виду, опыта празднования в спонтанно выбранном коллективе.
– Ой, вы меня, мальчики, не знаете, – молвит Нат лукаво. – Было и не такое. Они не хотят, если в двух словах сказать.
– Наверное, у тебя с ними не очень хорошее общение, раз ты так легко согласилась променять их на нас, – верно подметил Амир, жуя тонко-нарезанную колбаску.
– Не спрашивайте, не думаю, что это имеет значение, – сказала Наташа, поправив свисающий на лбу помпончик шапки Деда Мороза. – Лучше вы мне о себе расскажите.
– А разве это не романтика, – внезапно пролепетал Сулейман, мужчина с пылким взглядом тигра; его речь звучит до боли мнительно и пугающе. – Разве не романтично, когда не имеешь никакого понятия о том, с кем пьёшь, что пьёшь?..
Сказанное Сулейманом вдруг пробудило осторожность в сознании Наташи, но осторожность исчезла так же быстро, как и появилась, ибо девушка была уже под градусом. Теперь фраза мужчины только прибавила ему заинтересованность с её стороны. Спустя пару мгновений разговоров ни о чём, Амир откланялся в уборную, а Хасан на балкон – покурить. Нат подсела к сидящему напротив, на диванчике, Сулею. Его неряшливо выбритая щетина почему-то начала заводить её, и она ни с того ни с сего кокетливо закинула свою ногу ему на колени, как вдруг в дверь кто-то агрессивно и целеустремленно постучал. Сулей, не спуская знойного взгляда с девушки, ретиво скинул её ногу и пошёл открывать дверь визитёру…

***

Перед полной решимости Таей оказался Сулейман, открывший ей входную дверь. Мужчина слегка скосил бровь так, что это было почти незаметно. Его холодность выступала антитезой характерам двух его друзей. Секунду они пронзали друг друга взглядами.
– Я за Наташей, позови её сюда, – выдержанно проговорила Тая, заглядывая своему визави за спину.
– Хочешь забрать свою подругу? – спросил Сулейман, коварно вытянув шею с долей надменности. – Так зайди и забери…
– Ого, не ожидала, что у такого турецкого кретина такой хороший русский, – хамски произнесла Таисия и проявила оправданную осторожность, ибо не стала входить в комнату.
– Что ж, – невозмутимо сказал Сулей, – в таком случае встречай свою подружку на рассвете – отжаренной до дыр, – затем он взял табличку, висящую на гвоздике сбоку – на расстоянии вытянутой руки, несильно оттолкнул погрязшую в замешательстве девушку, повесил картонку с надписью «не беспокоить» на внешнюю сторону двери и, не отводя глаз с Таи, плавно потянул дверь на себя, пока и вовсе не заперся на замок.
Пару мгновений Тая по-бабьи благополучно протупила. Комок всплыл в горле, когда она осознала значение слов, которые этот, по её словам, турецкий кретин произнёс. Может Наташа и годилась на роль девушки лёгкого поведения, всё же остатки её женской принципиальности так или иначе встанут выше – поверх острого желания лечь под кого-нибудь. Таисия надеялась на это, посему и постучала в дверь ещё несколько раз, после чего сдалась и вихрем вернулась к Дине.
Дина распивала откупоренную бутылку водки в то время, как бутылка запечатанного шампанского мирно стояла в сторонке. Аспекты её неудачливой личной жизни вступали в конфронтацию с её здравым умом, однако практически сразу брали верх над объектом возражения, и, следовательно, комплексы усиливались ещё больше под напором замечаний, сказанных Наташей, в которых она уже чуть ли не купалась. Услышав приближающиеся шаги Таи, она скоренько опрокинула в себя третью рюмку и громко ахнула как раз тогда, когда она вошла.
– Какого хрена ты здесь бухаешь!? – бросила враждебно Таисия, увидев зрелище.
– А что мне остаётся? – в ответ обречённо вопросила Дина. – Я никому не интересна, Натаха права.
– Боже мой, сейчас уж точно не время думать о твоих личных проблемах. Знаешь, что сказал мне один из этих у*банов, когда я постучалась к ним? Что Наташа рискует быть оттраханной!
– А когда я рискну быть оттраханной? Никогда. Потому что ты правильно сказала, не время думать о моих личных проблемах. Никогда бл*ть не время!..
Тая была ошеломлена тем, что Дина, никогда не позволявшая себя выражаться, именно сейчас расклеилась до такой степени, что выругалась. Её стало жаль, но Тая разрывалась между ней и Натальей. Будучи персоною недоверчивой и постоянно удерживая в голове случай полугодовой давности, произошедший в Одессе с одной девушкой, она отдала предпочтение выручению Нат…

***

– Кто это был? – спросила у Сулея Нат, когда он вернулся к столу.
– Одна из твоих подружек, – ответил мужчина сухо.
– Ай, переживают, бедные… ну, пусть попереживают.
– Не зря переживают.
Последнюю фразу, которую проронил Сулейман, Наташа не расслышала. Она хотела переспросить, но из туалета вернулся Амир, а вскоре за ним и Хасан покинул балкон. На часах пробило десять, и они продолжили застолье. С каждым выпитым бокалом Наталья расслаблялась всё больше. Её разум отуманивался, а в глазах поплыло сплошное марево.
– Какая досада, – говорит Хасан, от него воняет табаком, – нас трое – вас трое, как всё бы совпало.
– Я не виновата в том, что мои пидружки такие тугие, – молвит Натали непринуждённо. – Одна бережёт себя бог пойми ради кого, а другая чересчур верная…
– И разве это плохо? – мрачно задал Сулейман, нахмурив брови.
– Что именно? – уточнила Нат.
– Я берёг себя до двадцати ради своей любимой, – поясняет Сулейман здраво. – Мы до сих пор вместе и счастливы.
Здесь у Наташи будто камень на душу упал. Потенциальный объект её симпатии оказался человеком принципов и морали, да ещё и фаталистичным однолюбом. Она рассмотрела Амира и Хасана получше. Так, как привлекал её Сулейман, они её уже не привлекут. Она такой человек, что не любит тратить силы зря. В её голове крутилась мысль, что нужно как-то сливаться отсюда. Разумеется, до этого в планы это не входило. Однако она вдруг осознала, что хочет лишь Сулеймана, а это всё тщетно, ибо Сулейман ни при каких условиях не захочет её.
– Вообще, ребята, с вами хорошо, – сказала она якобы ненавязчиво между дела. – Но я, пожалуй, вернусь к своим подругам.
– Постой, у нас для тебя подарок, – вдруг спохватился Амир, ехидно переглянувшись со своими друзьями.
– Подарки? Я люблю подарки, – наигранно посмеялась Нат.
Амир и Хасан внезапно встали и ушли в одну спальную комнату. Сулейман попросил проследовать девушку за ним и сам направился вслед за мужчинами. За пеленой алкогольного дурмана трудно было почуять неладное, но ей удалось поймать себя на мысли о возможной трагедии. Она подошла к открытой двери в спальню. В комнатке на кровати сидели двое мужчин. Они махнули стоящему позади Наташи Сулейману. Резким грубым движением он втолкнул туда девушку и закрыл дверь. Он удерживал её на случай, если она попытается выбраться.
– Чё такое?! – в нетрезвости проронила Наташа, отреагировав на толчок. Увидев перед собой два мужских рыла, принадлежавших Амиру и Хасану, она тут же извела себя усилию протрезветь. Лишь им самим известно, кем они являются. Насильники, стало быть, – подумала девица, стараясь не поддаться панике. Однако Сулейман до последнего оказался непогрешимым перед своею суженою. И совершенно неважно, что пару секунд назад он, можно сказать, что вывел бедную молодую девушку на сексуальную каторгу.
– Всё может закончиться быстро и не так плачевно для тебя, – проговорил спокойно Хасан.
– Даём десять секунд на то, чтобы ты добровольно слегла в постель, – добавил Амир, раздеваясь.
Отсчёт пошёл. Наташа до последнего отказывалась входить в активную фазу развития панической атаки. Паническая атака началась бы скорее у Дины, нежели у Наташи в такой-то ситуации. Может, она и мечтала отдалённо быть оприходованной двумя опытными турками. Правда, конкретно в этой ситуации есть множество поправок. Например, эти двое – нечестивцы и лечь под них означало бы – лишить чести и себя, ибо это мероприятие отнюдь не добровольное.

***

Тая немного поддалась растерянности, а затем метнулась к двери в номерок к этим трём поганцам и начала туда безуспешно ломиться. Сулейман, державший дверь в спальню видел, как входная дверь слегка вздрагивала от обильной серии ударов плечом. Всё это время, до того, как податься к двери, Таисия теряла время, сидя рядом с Диной. Она чуть успокоилась, но всё ещё поддавлена. Ди не была бы такой, если бы не начала запивать укоры Наташи водкой. Немного заботит тот факт, что она разошлась по швам именно в этот неуместный час, когда Нат может находиться в непосредственной опасности…
Оставив Дину наедине с собой, Тая схватила её складной нож, валяющийся на кухне с тех пор, когда Нат помогала открывать там икру. Сейчас, сунув его в рукав, она пыталась достучаться до турков. Она также совершила несколько попыток – дозвониться до Наташи, но всё тщетно. Таисия, привыкшая за год во всём советоваться со своим парнем, также написала ему, изложив ситуацию. Юрий – человек, имеющий какой-никакой опыт и его совет может помочь.
Усвоив для себя и так понятый факт, что добиться открытию этой двери – нереально, Тая помчалась к лестнице вниз. Однако за углом её поджидал ужасающий понимание казус. В коридорчике, ведущем к лестнице всегда была двухстворчатая открытая дверь, которую подпёрли половой тряпкой на случай, если она под возможным сквозняком разгуляется с петель. Так вот, эта дверца ныне была заперта. Затем Тая вдруг осознала, что кроме них и этих трёх турков на этаже нет никого. Вот что бывает, когда втыкаешь в телефон. Таисия была той единственной, кто застала своими глазами заселение этих уродов и заподозрила в этом неладное. Однако она скоро опять заняла себя просиживанию в Инстаграме.
Не успев до конца всё прокрутить в своей голове, она вдруг увидела в начале коридора выходящего из двери мужчину. Он начал двигаться прямо на неё. И вроде как это был Сулейман, открывший ей дверь, когда она постучалась впервые. Тая оторопела и дала ему приблизиться к ней ещё на пару метров, но к счастью затем она пришла в себя и начала долбиться в каждую из дверей поблизости, включая и ту, что вела к лестнице. И хоть эта дверь и легко сошла бы с петель, всё же женской силы не доставало на желаемый результат. Поэтому она принялась дёргать ручки дверей в каждый из номеров и уже когда Сулей почти был к ней на расстоянии вытянутой руки, одна комната оказалась незапертой, и она влетела туда пулей. Ключа от этой комнаты, чтобы запереться она естественно не имела, однако тут же под руку попалась опрокинутая швабра, которую она задела при входе сюда. Ею трепещущая девушка подперла дверь со своей стороны, а затем в ход пошёл ещё и стул. В страхе она скрылась на здешней лоджии…

***

Пока Сулейман ещё придерживал двери в номере для своих товарищей, не будучи уверенным, что Наташа не вырвется из-под уз их нездорового вожделения, в спальне писался этюд из контрастных тонов. Отсчёт, который производили уста Амира служил для жертвы неким периодом стремительных раздумий.
– Девять, восемь, – отсчитал Амир, снимая с себя одежды.
– Постойте, давайте поговорим, – ломиться Нат, мысленно боясь лишь одного – сдаться и поддаться под завет сложившихся условий.
– Мы уже достаточно наговорились, – сказал Хасан, пока Амир отсчитал до шести. – Хочу лишь заметить, что не стоит заселяться в первый попавшийся пансион, хоть и в центровых захолустьях Стамбула. Хозяин, к слову, вообще не против, что мы здесь веселимся, лишь бы заплатили взнос сверху. Они закрыли единственный путь к лестничной клетке по нашей просьбе.
– Что ты такое говоришь?.. – в голове у девицы состоялся этап окончательного протрезвления, он завершился, когда Амир произнёс цифру три.
– У нас целая ночь впереди, – продолжил Хасан ненасытным тоном. – Рождественская ноченька. Ты, вон, в шапке даже подходящей.
Стратегию, что назревала в полушариях её мозга нельзя было назвать стойким планом. Она была проанализирована полностью лишь тогда, когда Амир досчитал до одного. В этот момент Сулейман, уже абсолютно уверенный, что девушка за дверью подчинилась, постепенно выходил в коридор, за незадолго гремящей по входной двери Таей, дав возможность Наташе совершить эффективную попытку побега, ибо защёлка в спальне отсутствовала. Следуя первому ступени своей концепции, она сделала вид, что ложиться на кровать и когда мужчины уже утвердились в её непокорности, она вихрем метнулась назад, выбив дверь спиной. Как раз именно в эту секунду Сулей откланялся в коридор – он вроде бы вовсе и не заметил, что их затея в миг провалилась. У Наталии, заставшей его уходящим в коридор, тем самым заблокировав собой путь к спасению, не было другого оптимального исхода событий, кроме как того, в котором она запирает себя на задвижку в ванной. Так она и сделала. Всё это произошло менее чем за пять секунд…
Она ринулась к двери в уборную, двое её милейших спутников кинулись за ней в ту же миллисекунду, словно голодные волки. И каково было их разочарование, когда они осознали, что их слюнявые пасти уткнулись в дверной заслон. Девушка не теряла себя ни на мгновенье и, в отличии от её подруг, не позволяла себе проронить слезу даже в такой ситуации подобной тернистости. Наощупь она дёрнула затвор и на всякий случай ещё полминуты придерживала ручку, чувствуя ярые усердия её преследователей вырвать рукоять с корнем, со своей стороны. Когда они прекратили своё словесное излияние турецких матов, она отпустила ручку и включила себе свет.
Достав мобильник, Нат на мгновенье опешала. За это мгновенье по всему пансиону вдруг отрубили электричество. Она снова оказалась в кромешной тьме. Тая, скрывающаяся в данный момент от терроризирования бродящего по третьему этажу Сулеймана на лоджии в одном из номеров, оказалась ровно в такой же ситуации. Они обе практически в одно и то же время осознали, что совершить какой-либо звонок стало резко невозможной затее по причине того, что начавшаяся пурга замела антенну на крыше, ограничив и связь, и мобильный интернет. Однако в противовес трепетно забившейся в уголок Тае, наивно ждущей текстового смс от своего парня Юры непонятно для чего, Наталью вдруг осенило. Вслепую она нашла унитаз и встала на него так же, как тогда в их покоях. Она сообразила, что вентиляция находится на том же уровне, на той же части стены, где и с другой стороны находился «вынорок» туннельной вентиляции, выходящей к туалету их комнаты…

***

В тот момент, когда срыву вырубилось электричество и рождественская музыка на нижнем этаже вмиг заткнулась, макияж Дины начинал медленно стекать. У неё назревали слёзы, в эту новогоднюю ночь она отчаялась существенно. Отсутствие света её затуманенный рассудок воспринял сначала, как наступивший вечный покой. Тихие завывания зимнего ветра снаружи только заверяли её в этой иллюзии. Ей хотелось бы остаться в полном мраке навсегда, но всё же острое желание справить нужду после всосанной доброй половины бутылки спиртного спустило её на землю...
Ди неторопливо побрела к унитазу. Включив фонарик на телефоне, она также обратила внимание на угол экрана, где висела малюсенькая иконка, оповещающая об отсутствии всякой мобильной связи. Когда она наконец осветила сортир ярким светом, вдруг ей послышались какие-то еле-отчётливые звуки из вентиляции. Это был голос Натали, призывающий помощь. Дина, будучи человеком бдительным в любом состоянии, всё же удержала опасения Таи насчёт их соседей. И хоть она понятия не имела, куда сейчас та подевалась, отдаленный отзвук Наташиного контральто она узнала даже если бы засадила бируши плотно себе в уши.
Они должны быть благодарны бестолковым проектировщикам пансиона, ведь что абсурдное, но удачное расставление вытяжных проходов, что их прелестная звукопроводность, удачно легли под условия сложившейся конъектуры…
– Дина! Тая! – орала Наташа, стоя на унитазе, пока стамбульские насильники пытались всячески выломать дверь и вернуть наживу.
– Наташа, это ты!? – орала Дина в ответ, прислонив уста плотно к вентиляционной решётке.
– Эти уроды пытаются меня изнасиловать! – надрывается Нат так, что весь третий этаж, включая прячущуюся во тьме одного из номеров Таю, могли бы её услышать. – Позовите на помощь! На втором этаже поселился коп! Оповестите его!
«Я едва расслышала половину из того, что она мне кричала», – сказала себе Дина, отложив планируемое изначально испражнение, и направилась в коридор. Внезапно там она услышала чьи-то грубейшие дикие шаги и доверилась своей интуиции, заперев дверь ключом, который она на автомате схватила. К счастью, его девушки оставили валяться на тумбочке рядом с дверью.
– Сука! – послышался мужской голос за дверью извне, это был голос Сулеймана – незнакомый для Дины. Должно быть он увидел открывающуюся дверь и решил воспользоваться шикарной возможностью схватить ещё одну из девушек, но эту возможность он благополучно упустил по вине своих громких шагов. Несколькими минутами ранее он всеми силами старался пробиться в комнату, в лоджии которой укрылась Тая. Впрочем, Амир и Хасан до сих пор заняты вскрытием уборной, где засела Наташа. У них отвёртки и даже отмычки, которыми поддеть штифты – раз плюнуть, поэтому вся надежда легла на плечи Дины. Ей предстоит как-то попасть на второй этаж и сделать это как можно быстрее…

***

– Можешь кричать своим пидружкам пока глотку не порвёшь, – сказанул Хасан, ковыряя на пару с Амиром дверной замок, один взламывает, второй держит фонарь. – К лестнице путь заблокирован, радиоантенну к чертям замело, а здешний персонал подкуплен. И никакой коп, остановившийся тут, вам не поможет…
– Какие же вы всё-таки мрази, – говорит Наташа, сидя на унитазе в кромешной тьме. – Какой во всём этом смысл? А ведь девчонки предостерегали меня от таких е*ланов, как вы!..
– А какой смысл? – повторил Амир риторично. – Помимо воздаяния в виде женского тела ты имеешь в виду? Ну, с одной из вас, скажем там, у нас свои счета.
– О-о-о, вот это кино, – насмешливо произнесла сортирная заключенная. – Прямо сценарная путаница, как в дешёвых индийских мелодрамах, где актеры немножечко переиграли, да, ублюдки?.. Ты, Амир, ещё скажи, что являешься каким-нибудь родственником моего бывшего и пришёл от его имени, чтобы трахнуть меня, как следует…
– Мимо, – буркнул Хасан сосредоточенно. – Помнишь Юру?
– Какого Юру? – уточнила Нат, впотьмах расправив волосы. – Я многих Юр знаю.
– Друг твой, – отвечает Хасан, наводя интригу в каждое слово. – Чувак, которого ты долго френдзонила, а потом свела со своей милой подружкой – Таечкой. Как у него там дела? Наверняка, уже далеко прапорщиком не числится? Он жил здесь, в Стамбуле, какое-то время, если ты помнишь…
– Что? – перебила Наталья и даже немного напряглась. – После первого курса академии его сослали сюда на последующие, это правда, он проживал тут, если я не ошибаюсь, около четырех лет, может чуть меньше…
– Боже, зачем ты ей это всё разжевываешь? – спросил Амир у Хасана. – Эй, овца, из-за этого Юры мы отсидели десятку! А этот дятел выбрал себе молоденькую и ценит её больше всех на свете. Так что попортить Таю – по сути наша основная задача, да, Хасанчик? Сул сейчас ею занят…
– Тьфу! – проронила девушка слегка изумленно. – Что за ересь? Вы ещё на столько же хотите сесть? Наверное, бессмысленно будет у вас спрашивать, как вы нас выследили, или, например, откуда так хорошо знаете русский?
– Имели дело со многими туристами, – объяснил Амир и в замке вдруг что-то треснуло. – Да и вдобавок: долгое время мы ошивались в Севастополе, остальное додумаешь сама.

***

Пока Наташа нехотя определяла мотивы так яро и дьявольски досаждающих их стамбульцев, Тая осмелилась выпрямиться в полный рост, находясь на лоджии одного из чужих номеров, который чудом оказался открытым, тем самым спас её от сурового Сулеймана, блуждающего по коридору. Он, между тем, тоже пытался каким-то образом попасть либо к ней, либо к Дине.
Таисия, минутами ранее пугаясь даже завывания ветра снаружи, взяла себя в руки, как вдруг ей в физиономию устремился луч яркого света, который излучал фонарик на чьем-то мобильнике из окна дальней лоджии. Это была Дина, которая отважилась на отчаянный шаг: вылезть через окно лоджии в дикую стужу, чтобы как-нибудь попасть на одну из лоджий второго этажа. К счастью, по мимо внутренних конструкций, называемых лоджиями, на высоте равной второму этажу – как раз параллельно снятой комнаты находилась внешняя конструкция – классический балкон. Выносные плиты конкретно этого пансиона принадлежали жилищам более экономного типа.
Итак, Дина надела куртку и бойко открыла окно. Ледяной порыв метнулся ей в лицо, и она закрыла окно. Тем временем Тая включила фонарик на своём айфоне и несколько раз поморгала в стеклянную панель, подав некое подобие сигнала SOS. Заметив блики, идущие сквозь ряд лоджий из комнаты ближе к началу коридора, Дина обоснованно предположила, что их источником является телефон Таи. Сквозь опьяненное состояние до неё не сразу дошло, что дозвониться до неё не выйдет по причине глушения связи. Экстренный вызов в службы возможно сделать даже при нулевом балансе и отсутствии сим-карты в телефоне, однако при попытке подтвердить звонок мобильный каждой из девушки оповещает о невозможности совершения данного действия. Это говорит вовсе не о плохих погодных условиях, а о самой настоящей глушилки сотовой связи, установленной где-то на этаже и распространяющей своё функционирование также строго на уровне третьего этажа.
Удостоверившись в том, что других приемлемых путей не найти, Ди снова открыла окна и мороз снова ударил ей в лицо. Она подумала, что даже если она и соскользнется, то падение не будет страшным, ибо на улице почти везде немалые слои сугробов. Деваха натянула кожаные перчатки потуже и перебросила одну ногу через оконное отверстие. Когда она перебросила вторую ногу, дух её ненадолго перехватило и сильный ветер смёл её красную рождественскую шапочку. Совладав с собою, Дина начала плавно опускаться. Сначала она держалась за каркас окна, а когда уже полностью свисала, цепко схватила кирпичный карниз. Она будто находилась в другом пространстве и воспринимала всё это под градусом, как нечто сюрреалистичное. Жаль, что никто не оценит подвига, – думала она. И как это чаще всего бывает, когда рассеиваешься своё внимание на другие вещи, что-то идёт не так…
Левая кисть Дины заломилась и сползла. Не будучи способной более держаться одной рукой, она сорвалась и с визгом рухнула на балкон, что находится прямо снизу, нехило ударившись о перегородку жевательной мышцей лица…

***

Ещё минуту Тая оторопело глазела в окно, её зрачки нездорово то расширялись, то сужались. Тотчас её живот охватила необычная тянущаяся боль, которая вскоре исчезла. Казалось, девушка не удивилась своему состоянию, разве что горестно вздохнула. Она не могла сидеть на месте, пока Наташе грозят эти ужасные раптофилы, но и выходить отсюда было уж слишком рискованной затеей, так как снаружи вокруг да около ходит один из них. Внезапно что-то грохнуло в прихожей, и она вновь забилась в угол, как запуганная овечка...
Девица, чей возлюбленный мент, не должны быть страшны какие-либо невзгоды. К слову, Юрий – человек колючий и рассудительный, чудо как дорожит Таей, хоть и встречаются они ни много ни мало только год. У него достаточно врагов и он часто говорил своей девушке, что не хотел бы втягивать её в некоторые из своих самых опасных дел. Мужчина с немаленьким опытом за плечами всегда несёт с собой эхо прошлого. Тая не догадывается, с кем они сейчас с подругами связались под Новый Год. В комнате, где она прячется теперь есть ещё кто-то, кроме неё.
За дверцей слышны чьи-то тяжелые шаги. Как бы Таисия не молила, уже было ясно, что эти шаги уж точно не женские. Дина не пришла к ней на помощь. Оставаться на лоджии – значило бы попасться к визитёру прямо в лапы. Естественно, лучше предпринять что-либо и постараться сбежать, чем сидеть на одном месте в ожидании, пока тебя схватят. Во всём помещение так темно, что чёрт ногу сломит. Конечно, включённый фонарь привлечёт внимание притеснителя, но им также можно и ослепить. Тая выкрутила его яркость на максимум и достала нож Дины из кармана. Глаза мужчины, уже привыкшие к полной темноте, не будут ожидать внезапно направленного на него луча…
Тая выдохнула и выглянула из-за дверцы в холл. Её неплохое зрение позволило ей, не применяя фонарь раньше времени, разглядеть мужской контур. Казалось, этот умалишенный смотрел через щель прямо на девушку. И вдруг он решительно направился прямо на неё. Сейчас или никогда. Нужно было срочно действовать. Таисия неожиданно вылетела из лоджии и нацелила выразительный световой поток мужику прямиком в рыло. Это был он, Сулейман, терроризировавший её ранее в коридоре. Однако имени его она не знала и знать не хотела, зато прекрасно знала Наташа, вот-вот настигнутая Амиром и Хасаном в уборной.
Пока он морщился и закрывался от света, под боевой возглас одним неимоверным движением она открыла лезвие складного клинка и засадила его ему куда-то под рёберный хрящ. Сулейман стиснул зубы и зловеще прорычал, а она всё продолжала горланить, стараясь этим скрыть на время своё мешающее трепетание. С ножа стекала турецкая кровь. Она выбежала через оставленную ним открытую дверь и понеслась в конец коридора, ибо дверь к лестнице выбить она и не мечтала.
Этот коридор казался ей самым тягучим, что есть в этом мире. Приблизившись к двери снятых апартаментов, напротив распахнулась дверь и оттуда вышел Амир, услыхавший шум. Тая издала вопль и тут же развернулась обратно, но сзади на неё двигался Сулей, злющий от нанесенной ему раны. Она была окружена. Пришлось решать незамедлительно, кому наносить удар, и она выбрала Сула, потому что уже ослабила его атакой до этого. Вблизи Тая разглядела, что в руках у него молоток. Он взмахнул им над её головой, пока она отскочила назад. Отскочила неудачно, надо сказать. Она упала на спину и по неосторожности слегка вывихнула лодыжку на ровном месте. Валяться времени не было, и она через боль кинулась на подоспевшего Амира, резанув ему бок в районе печени.
Следует выразить почтение, Таисия сражалась, словно одержимая. Однако женской физической силы априори не хватит против двух мужских. Силы были уж слишком неравны. Сулейман едва задел её сзади рукояткой молотка, как она рухнула на Амира, который приставил её к стене и выкрутил руки. Остальное Тая не помнит, потому как резким образом была вырублена…

***

Люди снизу обращали внимание на странные крики и причудливый шум на верхнем этаже. Большинство из них списывали это на то, что людям там уж слишком весело и хорошо, что в канун Нового Года они целиком и полностью ушли в разгул. Но некоторые обыватели докладывали об этом персоналу, а ещё жаловались на долгое отсутствие электричества. Обычно, когда происходит подобное ЧП, проблему устраняют менее, чем за десять минут, а в конкретно сейчас уже полчаса наблюдается полное бездействие.
– Наши механики сейчас на крыше – исправляют неполадки с антенной, вызванные метелью, – говорил по-турецки один из здешних работников одному из здешних товарищей ночующих.
Ремонтники и вправду в лютый холод «развлекались» на крыше, терзая себя попытками восстановить энергоснабжение пансиона. Жаль, что из-за обильного ветреного гула и ограниченного тёмным временем суток обзором они и догадываться не могли, что происходит прямо под ними – на третьем этаже. Но, несомненно, профессионалы своего дела справились со своей работой, свет внезапно вспыхнул по всему зданию, однако они естественно не подозревают о наличии сбоя со связью на последнем – третьем этаже, вызванном непонятно чем. Об это вообще никто не знал, кроме хозяина всей это шарашки – законченного коррупционера и троих стамбульских отморозков.
А между тем Дина очнулась в тепле, у кого-то в постели. У неё знатно побаливала физиономия, а на щеке был приклеен хирургический пластырь. Она находилась не в их снятом номере. Бог знает, сколько времени прошло. Вокруг горел свет, и она воодушевилась, скоро встав с кровати. Она вышла из спальни и обнаружила зрелого храпящего мужчину. Он спал на кресле перед старым телевизором, вокруг валялись бутылки из-под спиртного, а рядом на гладильной доске красовалась тёмно-синяя полицейская форма с погонами и удостоверение. Это жилище того самого якобы шерифа. И что странно, хоть и оно причислялось к типу экономных, было обставлено лучше всех остальных. Должно быть, этот коп, Юсуф, нередко здесь мотает дни и ночи. Персонал с ним хорошо знаком.
– Эй, синьор, – шепотом буркнула Ди, прикоснувшись к спящему полицейскому.
Вдруг старичок Юсуф вздрогнул и, достав из-под бедра револьвер, будучи ни в одном глазу, нацелил его на девушку. Она с испугу подняла руки и замерла, боясь что-либо произнести. Шериф выжил из ума, это уж точно. До такого его довела работа и конечно же жена, от которой он тут прячется, чтобы наконец накидаться водкой и в одиночестве отметить долгожданное завершение пятьдесят второго года его жизни.
– Вот каналья, – бросил он вскоре, опустив пистолет, и устало протёр глаза, от него разило перегаром. – Всякая дичь меня и тут находит. Ты, девочка-туристка, что забыла на моём балконе с чуть-ли не насквозь продырявленной щекой? Скажи спасибо, что к одиннадцати я ещё не успел так сильно напиться и обработал твою рану…
Его русский звучал как-то по-своему, забавно, что ли. Тем не менее сложилось впечатление, что он русскоговорящий, просто плохо выговаривает буквы. Так или иначе нельзя было терять драгоценное время на пустые разговоры. Этого алкаша нужно было ещё ввести в курс дела…
– Я понимаю, что вы хотели отдохнуть и всё такое, – говорит уже вполне протрезвевшая Дина, стараясь не глотать слова и пояснять доходчиво, – но там, на третьем этаже происходит вакханалия, я…
– Так, стоп, – перебил Юсуф и курьезно икнул. – Что такое вак-вах-вакханалия?
– Беспорядок, если коротко сказать. Мои подруги в опасности. Трое мужчин, по-видимому, насильников, посягают на них. Они перекрыли нам выход к лестнице и каким-то образом заглушили связь, мне пришлось перебираться с лоджии нашей комнаты к вам на балкон. Мне невероятно повезло, что я попала именно к вам на балкон, и…
– О-ой, загрузила ты старика конечно, – сказал шериф, встав с кресла и лениво попёршись в ванную. – Я так ничего не соображаю, надо освежиться. Я когда-нибудь отдохну в это жизни или нет, – добавил он еле слышно от себя.
– Какой освежиться, их же там сейчас наверняка в пятый раз насилуют, – проговорила Ди, прощупав карманы. – Где мой телефон?
– А-а-ай, – раздраженно простонал коп из-за двери. – Он похоже выпал из твоего кармана, когда ты ко мне сюда влезала. Я посмотрел, в вашей технике ничего не понимаю, но он вроде переохладился, так что я закинул его в тумбу в спальне.
Дина быстренько вбежала в спальную комнату и открыла все шухлядки, в одной она и нашла свой мобильник. Он действительно отключился, то ли от разрядки, то ли от температуры, пока валялся с ней на балконе. Попутно включая его, она вернулась к двери в ванную. На часах было уже начало двенадцатого, а зарядка практически на нуле.
– Если всё и впрямь так, как ты говоришь, – изрекает Юсуф, пока выходит из душа, вытирая шею полотенцем, – тогда я позвоню в участок, чтобы мне прислали пару бравых ребят. В праздники мы работаем ещё усерднее, если ты не знала, – лукаво приобщил он.
– Звоните! – твёрдо выговорила Дина, подав ему мобильный телефон, лежащий всё на той же гладильной доске, рядом с удостоверением, на котором она незадолго прочла его имя.

***

Сулейман и Амир внесли в апартаменты бессознательную Таисию. Хасан отвлёкся от последних штрихов, которые он наводил в замке. Наташа понимала, что вот-вот дверь будет взломана и она отправится на верное растерзание, посему она схватила вантуз в одну руку и дихловос во вторую. Однако примерно в тот момент, когда девушка уже готовилась к обороне, она вдруг услышала шумы в коридоре. Вскоре мужики разгромили Таю и внесли её вялое тело в номер; Наташа подслушивала разговор:
– Эй, Хас, – тяжело окликнул Амир, на пару с Сулом затаскивая жертву в берлогу, – оставь пока ты эту сучку в покое. Мы принесли главное блюдо.
– С чего вы взяли, что это та самая Тая? – спросил Хасан, отставив инструменты и взглянув на девушку.
– У неё на телефоне «фэйс-айди», без проблем разблокировали и порылись в её профилях. Сейчас, кстати, давай запишем видео Юрчику и отправим с её профиля?
– Вы забыли родную речь? – вопросил сухо Сулейман, аккуратно положив отключенную Таю на кровать в спальне напротив уборной, а затем мельком взглянул на свою рану. – Почему мы переговариваемся на языке москалей?
– Ну, можем разговаривать на языке хохлов, – ответил Амир, улыбнувшись. – Пускай эта шлюшка в параше знает, что мы собираемся делать с её милейшей подругой.
– Ах вы твари, не трогайте её! – со злости Нат начала тарабанить в дверь. – Вы же знаете, что Юра найдёт вас и упечет за решётку! На этот раз на пожизненное!..
– Не-а, не упечёт, – возразил Хасан, подойдя обратно – вплотную к двери. – Трудно будет вам доказать, конечно, нашу виновность в чём-либо… к тому же, на рассвете мы отчалим и хер кто найдёт: ни этот подонок Юра, ни стамбульская полиция, ни одесская…
Амир и Сулейман на пару залили друг другу в ссадины, нанесенные Таей, перекись водорода, и скривились от боли. Пока мужики спорили насчёт того, стоит ли подождать пока Тая придёт в сознание или лучше взяться за неё пока она будет спать, в голову к Наташе постучалась «гениальная» идея. Она вдруг открыла кран и выкрутила поток воды на всю мощь, предварительно закупорив слив массивной резиновой щёткой вантуза, тем самым вода начала литься на пол. В это время наконец дали свет.
– О-о! вот и свет вернули, – произнёс Хасан, на минуту прекратив надевать на предплечье Таи наручники. Неизвестно, откуда у них стальные наручники, наверняка приобрели в местном секс-шопе, коих достаточно в любых городах. Хасан пристегнул бедную к кровати.
– Всё совпало, конечно, идеально, – говорит Сулейман, он явно не особо веселиться, находясь со своими соратниками, он – человек условной чести, он себе её наплёл, однако это всё же хоть какие-то принципы. – Но я не хочу снимать ваши грязные дела. Юрий, разумеется, сломал мне львиную долю моей скудной жизни, но я не считаю, что кару должна нести его любимая.
– Опять в тебе проснулся человек, Сул, – раздраженно отрезал Амир. – Мы уже давно не люди. Ты давай ещё бл* вступись за них всех!..
– Перечить вам я не собираюсь, – расчётливо сказал Сулей. – Но хочу, чтобы вы знали, я – не поддерживаю ваших методов. Дай мне сигарету, Хасан, я пойду на балкон…
Выходя из спальни, Сулейман услышал шум воды и прислушался. Являясь персоной хоть и достаточно сообразительной, он всё же даже и не предположил, что отчаянье Натальи могло достичь пиковой точки. И правда, она решила затопить и этот этаж и нижний. «Подобное отважное действо может во что-нибудь, да выгорит, – подумала она, – тем более, это лучше, чем бездействие». Так или иначе, Сулей сунул сигарету в зубы и вышел на балкон, не обратив внимание и на то, что из-под двери уже понемногу начал вытекать ручей. Он был в своих мыслях, это припало на руку…
Тем временем Тая вдруг очнулась и с ужасом обнаружила себя прикованной к кровати. Перед ней: двое извращенцев и снимающий видео её телефон, который они поставили на деревянный рундук, что стоял прямо параллельно неё, напротив. Она захотела закричать, но не смогла, ибо её уста оказались плотно заклеенными клейкой лентой.
– Ой, с добрым утром, Таечка, – проронил Амир, изобразив животную улыбку, в ответ ему девушка что-то пробурчала сквозь ленту, она не могла догадаться, откуда они знают её имя.
– Сейчас я открой тебе рот на случай если мы захотим чего-нибудь помимо традиционных вещей, – добавил Хасан, наклонившись к ней с ножом Дины, что был при ней. – Но смотри, если начнёшь воротиться, я всажу твоё же лезвие в твою нежную шейку и тогда придётся поскорее брать тебя, пока ты будешь ещё тёплой.
И он освободил ей рот. Она не стала кричать и сопротивляться, хоть и очень хотела. Вместо этого из её глаз потекли слёзы. Это ничуть не растрогало этих животных. Тая слегка подергала конечностями от безысходности, а потом в её голове всплыл последний козырь, которым она могла бы воспользоваться, чтобы спасти себя от ужаса, на который претендовало её тело. Как только Амир проверил съёмку видео, и они вместе с Хасаном стали хищно лезть к ней, она внезапно выдала следующее:
– Я беременна!

***

В мгновение неожиданного известия от Таи, что прозвучало свыше, Дина и Юсуф готовились выдвигаться на третий этаж, как вдруг на их головы начали капать мелкие капли. Они понятия не имели, на каком этапе сейчас конфликт, разворачивающийся наверху. Им стоило бы поспешить. Шериф первым делом схватил свой револьвер. Стоя в одних трусах он выдвинул барабан и проверил патроны. Затем он уж было хотел выходить из номера, но Дина предостерегла его:
– Пожалуй, вам стоило бы одеться, – сказала она ему, слегка ухмыльнувшись, улыбаться ей было больно из-за раны на щеке, поэтому она делала это, как Терминатор, научившийся давить лыбу, то есть крайне неумело.
– Ах, точно! – проурчал он, ринувшись наряжаться в форму. В своём первоначальном виде, в котором он сюда прибыл, он выглядел так, будто родился в нём. Его образ напоминал классического персонажа какого-нибудь старого вестерна. Однако турецкая национальность и современная роба отчасти сбивали антураж.
Итак, эти двое вышли в спешке. В конце коридора, у лестницы они пересеклись с хозяином пансиона. Что он там пас – неизвестно, но вполне можно догадаться. Впрочем, увидев полицейского, решительно направляющегося наверх, который между прочим даже не заметил его, он тихонько, но учтиво с ним поздоровался, а затем в тотчас слинял по добру по здорову, значительно ускорив шаг.
– Мне нужно кое-куда отъехать, – сообщил он своему работнику, стоящему за конторкой, на родном языке.
– До Нового Года полчаса, вы куда? – изумленно поинтересовался тот, уже распивая с коллегой шампанское.
– Да мотнусь, тут недалеко, – сказал начальник, быстро оделся в подсобке и стремительно вышел наружу, к парковке, где совсем скоро он будет задержан прибывшими сотрудниками полиции.
Юсуф и его сопровождающая Дина столкнулись с запертой дверцей, отделяющей лестничную клетку и коридор последнего этажа. Именно её оказалась не в силах выбить хилая Тая, но вполне оказался шериф на пару с помощницей. В две ноги они с грохотом вынесли препятствие и готовились завернуть за угол…

***

Закончив курить и болтать с самим собой о том, чем он вообще занимается в этой жизни и о том, что заслуживает кары божьей, Сулейман вернулся в комнаты, где заметил во всю текущую воду из щели двери в туалет. А тем временем Амир и Хасан поверглись Таей в шок от услышанного.
– Вот сука, – воскликнул Амир злостно по-турецки. – Этот уродец её уже успел оприходовать.
– И кем мы будем после того, как изнасилуем беременную? – заныл Хасан вдруг на том же языке, в них обоих проснулись остатки человечности.
– Теми же, кем и являемся сейчас, – ответил Амир, стараясь не поддаться на уловку. – А может она наврала!..
Тут врывается Сулейман, чтобы оповестить о выходке, заключенной в уборной Наташи.
– Бл*ть, бл*ть, бл*ть, – нервно выругался Хас. – Конченные дуры нас обвели. Что делать, что делать!?
– Заткнуться, – сказал Сулей и велел проследовать за ним.
Так как штифты двери почти были взломаны, замок мог бы открыться знающим человеком всего за несколько минут. Наташа не была знающим, так что своей заколкой в отверстии она начала ковыряться ещё тогда, когда включила воду. Результат проявился только сейчас. Она слегка приоткрыла дверь и увидела, как из спальни вышли все трое нечестивцев и направились в гостиную. Девица также увидала лежащую обреченно Таю в постели, пока они не захлопнули за собой дверь спальни. На цыпочках Наташа выскользнула из туалета, стараясь не хлюпать налитой водой, и хотела уж сначала попытаться высвободить подругу, но подумала, что это слишком рискованно, поэтому в итоге она убралась отсюда в коридор и уже там начала бежать к лестнице, где как раз за угол заходили Юсуф и Дина. Наташа кинулась в объятия Дины…
– У них Тая, у них Тая, – проговорила она, спешно заикаясь под слова успокоения Дины.
– Сколько их? – спросил шериф хладнокровно.
– Т-т-три, – ответила Нат.
– Так, спускайтесь к моему номеру и ждите подкрепления, как увидите их, скажите точно, куда им идти, вам ясно? – решительно пояснил полицай.
– Вы планируете сунуться туда, не дождавшись подкрепления? – задала вопрос Дина, уходя в обнимку с Наташей.
– Что я планирую, вам знать не нужно, – твёрдо сказал он напоследок и скоро проследовал в конец коридора.
Бравый полицейский всем рассудком сконцентрировался на выполнении того, что считал своим долгом. Он более не оборачивался, дабы убедиться, что девушки и вправду скрылись в безопасное место, его взгляд был направлен в конец этого кошмарного коридора. На полу он заметил следы крови. Большая её часть принадлежала раненому Сулеймана, а остальные мизерные пятна – Амиру. Также на потолке, в двух углах были обнаружены мелкие устройства, предположительно – те самые глушилки.
Юсуф много времени провёл в этом пансионе, политика этого учреждения приходилась ему по вкусу. Так оно и есть, пансион по размерам сравним с хостелом, а предлагает крайне комфортные условия на сравнительно небольшую мзду. К слову, и внешняя его архитектура обращала на себя своё внимание. Взять то же поочередное расположение бюджетных апартаментов с балконами и обычных с лоджиями в шахматном порядке…
Но, как бы ему не нравилось время от времени проводить здесь ночи, абстрагируясь от жены, он всё же догадывался о продажности владельце – господина Каплана, того тучного мужчины, которого вот-вот задержит прибывшее подкрепление. Они знакомы с ним и его резкий побег, совпавший с извещением Юсуфа о злодеяниях в пансионе, заставит их заблокировать ему путь из парковки, едва лишь только завидев его. А пока шериф, крепко удерживая ствол впереди себя, проследовал к двери. Помимо крови он обратил внимание на мокрые женские следы, принадлежащие Наташе.
– Единственный вариант – прыгать, – звучал из-за двери турецкий говор Сулеймана, они говорили на своём родном языке, Юсуф стал подслушивать. – Они нас обвели и правильно сделали, ибо мы полнейшие ослы, поддавшиеся страсти мщения.
– Бл*ть, избавь нас от своих моралей, – в злостном тоне проговорил Хасан. – Та стерва каким-то магическим образом съ*бала!.. И мы даже не услышали хлюпаний. Ну да, в этом ты конечно прав, Сул, мы ослы! Нам конец!
– Успокойтесь! – вдруг завопил Амир. – У меня порез печёт адски, твоё подреберье, Сулейман, тоже далеко ощущения массажа приносит, не правда ли? Мы проиграли, смиримся и откланяемся, пока не поздно…
Шериф Юсуф приоткрыл дверцу и под таким ракурсом по очереди рассмотрел лица всех троих. Его эмоции изменились. Он поддался потрясению, ибо знал этих троих. Когда он самолично сажал их за решётку за целую прорву разнообразных статей, он и подумать не мог, что снова с ними встретится. Чего уж греха таить, высоко почтённый Юсуф заведовал одной из кафедр стамбульской академии, куда годы назад сослали парня Таисии – Юрия…
Ни с того ни с сего взор Хасана падает на дверь. Он видит кого-то за дверью. Это его пугает, и он внезапно достаёт из штанов какой-то дешёвый пистолет под девятимиллиметровый калибр и шмаляет прямо во входную дверь, что заставляет полицейского отпрыгнуть от проема в сторону и на всякий случай лечь. Он лёг навзничь и направил прицел в пробитую виляющую на петлях дверь.
Тем временем Хасан достигает пиковой точки своего безумства: он вбегает на балкон и совершает оттуда прыжок веры в сугроб, где как раз с Капланом за ручку внутрь проходило пятеро полицаев. Они слышали выстрелы. Двое из них повязали снизошедшего буквально с небес Хасана. Его реакция была заторможенной. Он не успел ничего уловить. Вот он только стреляет в дверь, как вдруг уже сидит в наручниках в патрульной тачке, поглядывая на ствол, который остался валяться на снегу.
Через балкон Сулейман и Амир наблюдают, как вяжут их товарища. Они оказываются в безвыходном положении. Оружие было только у одного Хаса, они остались ни с чем. И теперь, когда был открыт огонь по сотруднику полиции, их срок стопроцентно снова сравняется с прошлым. Амир принял судьбу. Он сел за столик и взглянул на часы – было без десяти двенадцать. Новый Год уже стучится в окно и, должно быть, президент произносит свои речи. Амир включил телек, а Сулейман забежал в спальню и высвободил трясущуюся Таю, вернул ей её, до сих пор снимающий айфон. Она сначала ничего не поняла, но он силой вытолкнул её из апартаментов прямо на Юсуфа, который сидел в засаде. От неожиданности шериф выстрелил, но благо не попал. Девушка слегла на пол от перенапряжения…
Сулей запер дверь на ключ. Он закрыл и балкон. Наступила условная тишина. Говорил только господин президент республики Турция. А там, на лестнице живо подымался небольшой отряд. Подоспевшие застали Юсуфа, яро откачивающего Таисию. Шериф вовсе не умелец, когда дело касается медицины, пускай даже самой элементарной. Он приказал им унести девушку вниз и сделать так, чтобы она пришла в себя. Одновременно с этим на этажах толпились возбужденные постояльцы, коих сильно интересовали предновогодние действия. Среди них были и Дина с Наташей, они посмотрели, как унесли Таю и проследовали за сотрудниками на первый этаж.
– Ну, парни, – в отдышке произнёс шериф, – дело за вами. Выбивайте эту клятую дверь.
И они выбили. Вошли внутрь со стволами наперевес и в миг замерли, не отводя прицелов с двух оставшихся мужчин, которые, между тем, никак не реагировали, ведь уже смирились со своей участью. Юсуф в тотчас на тяп-ляп прочесал весь номер, а затем выдохнул и спрятал револьвер в кобуру. Он сел за один стол с Амиром и Сулейманом. Президент продолжал свою речь. Шериф оттопырил бутылку шампанского, который нашёл у мужиков в холодильнике и приказал троим помощникам присесть рядом – на диван. До Нового Года буквально пять минут.
– Сулейман и Амир, я полагаю, – выдержанно сказал Юсуф, наливая каждому в бокал шампанское. – Давненько мы с вами не виделись, у-ух, давненько. Я правильно понимаю, одна из девушек имеет прямо отношение к моему славному малому – Юре?
Мужики кивнули и не отводя глаз от телевизора, взяли с рук полицейского бокалы.
– Помню, как он, будучи неопытным практикантом под моим попечением, кстати говоря, сорвал на вас прям-таки джек-пот. Вы, ребятки, долгое время находились в розыске и тут пришёл какой-то недоросль и засадил вас всех троих… славное время было, согласитесь.
Подручники Юсуфа, казалось, в душе не выкупают, о чём сейчас речь. Но для них в новизну было встретить Новый Год бок о бок с опасными насильниками.
– А как вы выследили этих девчонок-то? – спросил шериф, когда до полуночи оставалось три минуты.
– Блуждали в Севастополе, старик Юсуф, – отвечает Амир, удерживая бокал на весу. – Блуждали в Мариуполе. Блуждали и в Одессе. Выследили…
– О-ой, это же с вами опять волокита будет, – зевая, буркнул старина. – Подумать только, кучка гомункулов, снова окажется за решёткой. Вы хоть свободу-то успели вкусить? Ай, можете не отвечать…
Наконец речь президента завершилась и пошёл обратный отсчёт. Шериф встал – встали и все остальные. Юсуф отсчитал: «три, два, один!.. ». Он чокнулся со всеми и выпил шампанское, когда часы пробили ровно полночь. Год кончился, а вместе с ним и ужасы этой ночи. Шеф велел подручным арестовать Сулеймана и Амира. Он на всякий случай проконтролировал процесс, а затем, не дожидаясь остальных, метнулся на первый этаж. Там, в приемной сидели три девушки во врачебных накидках. Они смотрели в пол, пока все остальные, словно бешеные слонялись по коридорам пансиона, лихо распивая спиртное. Находящийся под контролем полиции Каплан – презренно смотрел на них и делал замечания, чтобы не дай Бог кто-то из персонала разлил алкоголь на конторские записи.
– С Новым Годом! – задорно воскликнул Юсуф, задев плечом одного из постояльцев, когда увидел, что, Тая находится в себе.
– Ага да уж, этот Новый Год мы запомним надолго, – отметила выжато Наташа.
– Не знаю всех подробностей, но там наверху всё залито водой, – обратился он к Наташе. – Ещё я нашёл у них вот этот нож.
– Это мой, – сказала Дина и выхватила его из рук Юсуфа.
– Наверняка был подарен тебе твоим покойным отцом, – прокомментировал он между делом.
– Что? Откуда вы знаете? – удивленно уставилась Ди.
– Девочка моя, – отвечает ей он, – не зря же я уже почти двадцать лет посвятил себя полиции. Впрочем, не бери в голову. Кто из вас представляет ценность для Юрия Артеева?..
Вдруг все девушки подняли глаза.
– Я – его девушка, – прохрипела Тая.
– А я – давнишняя подруга, – говорит Наташа. – Он меня с пеленок знает. И да, вы, конечно, гений, раз уж так быстро нашли мотив для этих злыднев, но они мне все карты раскрыли, пока я там была.
– Вот же тупни, – отрезал Юсуф; в это время полицейские выводили Амира и Сула наружу, все посмотрели на них презрительно. – Так вот, я ведь не об этом. Вот уж мир узок, правда, девчат? Я для Юрки-то вторым отцом был, когда он здесь полицейскую академию заканчивал. Это он за решетку-то их по чистой случайности и отправил. Они видно обозлились…
– Мой Юра?! – пораженно уточнила Таисия.
– Да твой-твой, – подтвердил шеф. – Спросишь у него, как домой вернешься. Я полагаю, вам всем есть кому позвонить и выговориться. Можете к слову дать показания в суде, но этих уродов мы и так вернём под каземат. Кстати, приезжайте в феврале с Юрой, – добавил он искренне, – буду чертовски рад его видеть.
– Ну уж нет, в Стамбул больше ни ногой, – робко произнесла Тая и вышла наружу, вместе с ней вышла Нат.
– А ты, десантник, – обратился он к оставшейся Дине, – что сидишь?
– Да поражаюсь, насколько искусно вы оперируете изведанными фактами, – ответила она ему, отходя от случившегося.
Шериф улыбнулся, сел рядом и приобнял Дину. В это время Каплана увезли вслед за поганцами – давать показания. Под натиском Юсуфа хозяин расколется и признается, что был заодно с тремя нечестивцами. Пансион прикроют на время, а через неделю у него будет новый хозяин. Заведение приберёт к рукам кто-то из персонала.
– Я вот всё думаю, – вдруг молвит Юсуф Дине. – Девицу-то, как её, Тая, во, уже собирались оприходовать задолго до моего прибытия. Что же заставило их пробудить в себе гуманность и выкинуть её из номера прямо ко мне в руки?..
– Есть варианты? – спросила Дина, положив голову на плечо шерифу.
– Сдаётся мне… сколько Тая уже с Юрой вместе?
– Год, а что?
– Ух-ху-ху, похоже, ей есть чем с вами поделиться, я рад за Юру, – напоследок сказал шериф и вышел на пандус, а Дина присоединилась к стоящим далее Тае и Наташе.
Он чрезвычайно догадливый и остроумный, так как сам дошёл до вывода, что Тая беременна. И вправду, там, в ажиотаже окружающих, она рассказала об этом подругам. Они счастливо обнялись, как будто после тяжелого боя, впрочем, по сути так оно и есть. Глядя на них, Юсуф облокотился о коробку входной двери и сладко закурил сигару-коибу.
«Незабываемая ночка, – вслух подумал он. – Этот Новый Год запомнится им надолго»…