«…Симбиоз – простейшее понятие из учебника по биологии. Сначала симбионт выискивает для себя наиболее подходящий организм, зовущийся носителем, с оптимально-приемлемыми условиями для сожительства; тут проходит первая параллель с людьми – когда после совершеннолетия тебя начинают понукать к нахождению носителя, то есть – супруга. Ты – симбионт.
После определения с носителем, бактерия адаптируется к жизни за счет другого, тем самым нарекая себя на комфортное выживание; здесь сложно провести тонкую параллель. Редко, когда брак можно назвать – кооперацией. Взаимовыгодные отношения присущи только счастливым парам. Чаще всего брак превращается в комменсализм, когда один наживается, а второму на это наплевать. Реже в аменсализм – вред одному и ничего другому. Паразитизм бывает лишь в том случае, при котором один из членов замужества – забитый в себе человек. Тогда другой член глумливо становится паразитом и наживается на маломощном носителе. Но всё это, так или иначе, можно считать мутуализмом, а мутуализм – это симбиоз. Выходит, брак – это симбиоз... »
Я сидел и читал весь этот газетный бред, написанный каким-то незнающим и далеким человеком, который никогда не состоял в брачном союзе. Я уверен, что он таков потому, что, когда ты женишься, или выходишь замуж, ты начинаешь осознавать всю прелесть совместной жизни. Я счастлив с моей женой, точно говорю!
Пока я это читал, моя красавица-жена легла рядом со мной, положив свою симпатичную мордашку на мои колени. Я прочитал всю несообразную статью целиком во второй раз, вслух. Она заснула под неё. Ну да, ну да… она такая. Я аккуратно переложил её и встал со скрипучего дивана.
Я всякий раз прокручиваю одну и ту же заученную мной же фразу в уме – «нам уже по сорок и у нас всё еще нет детей». Причем фраза оставалась неизменной уже около пяти лет, менялось в ней только указание текущего возраста. Можно ли это назвать моим комплексом? Определенно нет, но меня часто упрекают в этом.
Жена просила меня сходить за буханкой хлеба еще пару часов назад, так что я собрался не сообщать ей. Не хотел её будить. Если проснется – сама догадается. Перед уходом я взглянул на неё, спящую и беззащитную – так, будто вижу её в последний раз.
Пролетами я спустился с шестого этажа и оттопырил тягостную парадную дверь. Три градуса тепла. Зима дает о себе знать уже два месяца. В феврале воздух особенно чист, но холоден до жути. Всё-таки, я привык для каждого плюса находить минус, как противовес сказанному мной же. Я всегда считал то, что я в состоянии поставить под сомнения свои же высказывания свидетельствует о моей возвышенной уверенности в себе.
Я завернул за угол, в глухой навесной переулок. Такой проулок, усеянный вандализмом, в котором обычно по сценарию происходят бандитские потасовки. Граффити. Грубые надписи. Мне плевать на шпану, но тут я растерялся…
Мужик в черной вязанной шапке и куртке со стальной змейкой, туго завернутый в шарф, настойчиво двигался прямо на меня. Я снова прокрутил фразу, на этот раз поменяв в ней местоимение и наречие – «мне только сорок и у меня всё еще нет детей». Да, естественный страх за собственную жизнь пронзил меня полностью всего за пару секунд. Глаза моего потенциального убийцы, словно горели красным пламенем на фоне еле виднеющейся бледной кожи.
Я отступил обратно, за угол, завидев его. Оттуда я услышал учащающиеся надвигающиеся шаги. В такой экстренной ситуации я, на удивление, продолжал мыслить рационально. Я понимал, что не смогу скрыться с его поля зрения за такой короткий промежуток времени. Ближайшее людное место находится далеко, так что я принял мимолетное решение. Идиотическим подкатом я залез под машину, стоящею неподалеку. Благо это был «рейндж ровер» с высоким клиренсом.
Моя куртка цеплялась за днище автомобиля, подшлифованным чем-то вроде антикоррозионной обработки. Отсюда я следил за хаотично бегающими лапами моего душегуба. Я затаил дыхание, мог слышать даже стук моего же сердца. Мне повезло, ведь этот хрен оказался отсталым до ужаса, а хотя…
Я лежал под припаркованной машиной моего убийцы. Столь нелепый поворот событий не предвидел бы даже самый отпетый киноман, такой как моя жена. Аноним прыгнул в тачку, хлопнув дверью так, что зашаталась вся машина, вплоть до подвески. Он завел двигатель. Я обхватил голову руками, почти также, как голову моей жены в первую брачную ночь. Тремор охватил моё тело целиком, мозг отключился. Он дал старт. Я прижался к земле настолько, насколько смог…
Машина стояла напротив к выезду так, чтобы водителю не пришлось елозить и разворачиваться. Шины разбрызгали жидкий грязный снег. Дно коснулось моей спины, потащив за собой. Я повторил фразу в голове – «мне только сорок и у меня всё еще нет детей». Куртка разошлась по швам, тем самым спасла мне жизнь. Так бы меня придавило карданным валом и прощай любимая Амалия и наш будущий ребенок.
Я остался лежать на покрытом мокрым снегом асфальте, боясь поднять голову и привлечь внимание. Отделался маленьким испугом. Дыхание перехватилось, и я не мог вдохнуть полной грудью, как всегда делаю это по утрам. Уткнувшись носом в землю, я пролежал еще немного времени, а потом поднял голову, осмотрелся и встал. Отряхиваясь, я приходил в себя. Даже перекрестился.
Идти в магазин было уже слишком боязно, к тому же… я посмотрел на штаны. Пятно, охватывающее область паха, и это не последствие лужи. Я не стыдился, ведь любой простолюдин кончился бы здесь, на моем месте. Но сейчас меня не волновало какое-то там неконтролируемое мочеиспускание, я пытался определить кто покушался на мою драгоценную жизнь.
Вернулся домой. Двигался беззвучно, потому что Амалия всё еще спала. Переодел брюки и подштанники. Ну что ж… вторая попытка похода за хлебом. Боялся каждого шороха, но довольно быстро взял себя в руки. На этот раз направился другим путем, на всякий случай.
Крохотный придорожный магазинчик у дороги. Там я планировал купить половинку белого хлеба и поскорее вернуться домой. Я перешел дорогу, всё время оборачиваясь, словно параноик. Вошел в бакалею. Не стал здороваться с продавцом, молниеносно взял хлеб с полки и положил на кассу вместе с деньгами. Пока мне отсчитывали сдачу, я смотрел через стекло двери. Там, к обочине прижался черный «рейндж ровер». Душа ушла в пятки, сердце снова забилось.
– Сдачи не надо, – сказал я, схватив хлеб, и напугано направился к двери.
Дернул ручку, но она не поддалась. Вовремя, сука. Я дернул еще раз и еще. Бакалейщик обратился ко мне:
– Опустите вниз, а затем дерните еще сильнее.
Пока я слушал его, не заметил, как водитель, тот самый тип в шапке и с шарфом стремительно начал двигаться к магазинчику. Что ему здесь понадобилось, без понятия. Может, тоже хлеб решил купить… киллеры, ведь, тоже люди. От страха моторика рук ухудшилась. Тем временем мой убийца открывает стеклянную дверь с той стороны…
Мы встретились взглядами. Он закрыл проход своим массивным телом. Мятежно оттолкнул меня и достал из пояса пистолет. Время, как это обычно бывает в сценах боевиков, замедлилось. Я смотрел прямо в дуло. В сознании витала фраза – «мне только сорок и у меня всё еще нет детей». Нет, не сейчас. Погибать от рук какого-то придурка я не собираюсь. Причем этому придурку, похоже, меня заказал другой придурок. Только вот кто…
Инстинкт приказал мне резко шагнуть в сторону, я послушался. Выстрел. Мозги бакалейщика расплываются по стене за стойкой, а тело медленно сползает, оставляя за собой кровавый след. Дуло «беретты» испускает прозрачный дымок. Глаза убийцы ничуть не прищурились.
Я захожу за стенды с пачками чипсов и прочей херни. Еще выстрел. Пуля пролетает сквозь полку, задевая пачку с кушаньем, наполненным азотом. Хитрые производители пичкают пачки пниктогеном, дабы еда не портилась. Эхо от пальбы наполняет помещение целиком. Я не знаю дальнейших действий этого ненормального. Раскрытые очи мертвого продавца каким-то образом натолкнули меня на мысль.
Я пинаю стенд ногой. Содержимое с другой стороны и сама антресоль обваливается на моего обидчика. Хотелось бы мне, чтобы он выронил оружие, но, к сожалению, падение недостаточно сильно ослабило его хватку. Я хватаю кассовый аппарат и кидаю его в стеклянную дверь. Та трескается и разбивается, давая мне путь к отступлению, без всякого там поворота западающих ручек.
Выметаюсь наружу и поскальзываюсь на льду. Киллер действует необдуманно, он готов прикончить меня прям на виду у людей. Я подымаюсь и хочу позвонить в полицию, как вдруг вспоминаю, что я забыл телефон дома, когда ходил переодеваться. Тогда я оставил его в кармане тех самых брюк, что я кинул в стиралку.
Я бегу и кричу – «люди, помогите! », но люди не помогают, они, словно испарились. Убегаю прочь, оставив хлеб прямо на полу рядом с, заваленным пачками с чипсами, ублюдком. Ощущение, будто я опережаю его лишь на шаг. Кажется, что он вот-вот меня схватит.
Пробегаю пешеходный переход на красный свет, теряясь среди сигналящих мне автомобилей. Мчусь на всех парах к подъезду с таким выражением лица, как у восьмиклассника, которого застали курящим за школой. Я и вправду робел от мысли, что этот безымянный в любой момент может выстрелить мне в спину. Ярко представлял, как пуля проникает в позвоночник, задевает особо-важные органы, и в итоге я валяюсь на грязном снегу, также как под тем сраным «рейндж ровером», истекая кровью.
Загоняющие в ступор мысли подкосили мне ноги и пришлось сбавить темп. Я спускаюсь в какой-то незапертый подвал квартиры, недалеко от моего переулка. Там, сидя на кортах среди кучи хлама, вдыхая запах сырости, я собрался с силами, потому как даже идти уже не мог. Я не мог понять, почему этот мудак в шапке охотится за мной так, словно ему за мою кончину пообещали миллион долларов. Правда, все два столкновения я смог пережить от своего везения, либо от его тупости, не важно… важно то, что почти сто процентов – он захочет подкараулить меня у моего же подъезда и я сейчас, бездействуя, просто даю ему время занять позицию.
Наблюдая за тем, как из моего рта выходит хладный пар, я подобрался к квартире и аккуратно, через усеянные сугробами клумбы, сфокусировался на двери моего подъезда. Он сидел там, на лавочке, словно роботизированный киборг. Ровная осанка, глаза всё также казались красно-горящими.
Я повернулся, дабы уйти. Планировал поймать какого-нибудь прохожего и попросить позвонить в полицию, но этому не суждено было сбыться. Своей безрассудностью я навлек себя на еще один охотничий забег. Видимо, остатки снега под ногами скрипнули или ветка треснула, не суть. Охотник резко переключил свой взгляд на меня, жертву, и мигом погнался за мной, убегающим прочь отсюда.
Я петлял туда-сюда, часто заворачивал и явился к тому самому подвалу, где я переводил дух. Бросив взгляд на лестницу вниз, я понял, что смог бы там переждать. Снова сырой запах хлынул мне на физиономию. Вне осознанности, я лег на покрытый пылью хлам. Стальные пластины, старые чугунные посудины, шприцы от отдыхающих здесь нариков. Я специально обкидал себя всей этой дребеденью, чтобы на всякий случай, если уродец заглянет в подвал, он не сразу заметил бы меня. Я дышал перстей и старался поменьше кашлять, потому как услыхал шаги. Он спускается следом.
Шаги слышны крайне отчетливо. Он прям рядом. Потом они прекратились, я чувствовал, как он смотрит на меня. «Мне только сорок и у меня всё еще нет детей». Трепет снова поглотил меня. Пыль покрыла лицо еще сильней, хотелось сдунуть её с моей морды, но я сдержался. Затем он опять пошагал, на этот раз шаги отдалялись, а не приближались. Он ушел.
Я ещё полежал в тишине, а потом встал и выровнял свое прежнее дыхание. Подождал пару минут и поднялся наружу, вновь попытался вдохнуть зимний воздух полной грудью, но страх не позволил расслабить легкие. Оглядываясь по сторонам, я осторожно двигался к дому, надеясь на то, что киллер психанул и свалил. К счастью для меня, так оно и было. Я с ликованием охватил ручку парадной двери, но тут же вспомнил, что ключи тоже я оставил там, в карманах брюк. Я не мог подобрать слова, которое в полной мере охарактеризовало мою бестолковость. Набрав на домофоне нужные цифры, я ждал, пока моя супруга откроет мне дверь. Скрестив пальцы, я слушал надоедливые гудки, всё время оборачиваясь. Ответа не последовало, я набрал другие цифры, ответил сосед снизу.
– Откройте мне, я забыл ключи, – крикнул я, не дожидаясь подобающей – «алло».
– Кто это?
– Это я, Стефан, откройте, прошу!
– Понял, открываю.
После заветного писка, я радостно залетел внутрь. Решил, даже, на этот раз проехать на лифте. Держась за край проема лифта, я заглянул за угол и устремил свой взор на дверь моей квартиры. Она открывается и оттуда выходит тот самый мужик в шарфе. Он не увидел меня, так как смотрел в пол. Я спрятался в лифте, готовясь нажать на кнопку спуска на первый этаж, но повременил с этим, потому, что услыхал голоса:
– Ты полное ничтожество, Драган, – звучит голос моей жены, – а я-то думала, что ты профи.
– Молчи, женщина! Твой муж не такой уж и медлительный, как ты говорила, – звучит мужской голос, голос моей потенциальной смерти.
– Не покончишь с ним в ближайший час, я буду снимать проценты платы.
Тут я посинел. Я любил Амалию, а она оказалась тем самым симбионтом из статьи сегодняшней газеты. На время я потерял способность думать. Вспомнив ту самую фразу, я убрал из неё половину. Теперь она звучит так – «мне только сорок…». Этот Драган направился к лифту, благо я успел нажать кнопку и отправиться на лифте вниз. Я покрылся потом и ненавистью. Растерянность одолевала мной, и я не знал, что делать.
Пока Драган не понял, что в лифте кто-то находился и подслушивал, я вынырнул наружу. Отыскав глазами на улице тот самый «рейндж ровер», я решил насолить ему. Здешние ребятки под скамьей часто оставляют острые палки, которыми они обычно играют в войну. Я знаю это, потому, что раньше делал также. Схватив действительно обтесанный острейший кол, я подбежал к машине и со всей силы вонзил его в шину. Я ковырял резину около двадцати секунд в надежде хоть как-то её проколоть. Потом я проделал тоже самое с еще одной, но прокалывать еще две – я не стал рисковать, ведь Драган явится вот-вот.
Вечерело. У магазина, где я покупал хлеб, стояли две патрульные машины. На стоянке образовалась толпа. Я решил, что этот шанс нельзя упускать. Я – свидетель убийства бакалейщика и потенциальная вторая жертва, посему могу дать показания.
Я перешел дорогу по диагонали и приблизился к толпе. Люди окружили четверых сотрудников полиции. Я протиснулся через скопление и совершенно бестактно перебил обсуждающих дело копов. Они, все как один, повернулись и уставились на меня. От меня требуется лишь подобрать наиболее подходящие слова.
– Товарищи полицейские, я – свидетель. «Рейндж ровер» убийцы стоит во дворах позади, – вещаю я.
– Стоп-стоп, не так быстро, – перебивает меня один из легавых.
– Послушайте, знаю, что трудно вникнуть сразу, но меня заказали… моя жена желает мне смерти. Это из-за меня убили продавца бакалеи, – с дрожью в голосе проговариваю я, – я проколол шины киллера, прошу вас, быстрее, вы можете поймать его с поличным!
Сотрудник подал мне знак, и я вместе с ним запрыгнул в одну из полицейских машин. Я указал водителю дорогу, и он припарковался в пяти метрах от автомобиля Драгана. Полицейские осмотрели тачку, а затем я сказал им, что нужно проверить квартиру. Как-минимум, им удастся повязать мою дражайшую супругу. Я снова набрал по домофону соседа снизу, и он открыл парадную…
Уже через пару минут мы стояли в моей квартире. Входная дверь не заперта, но Амалия куда-то испарилась. Видимо, она прознала про мою известность в её покушении, и покушении Драгана, на мою жизнь. Несколько полисменов остались в квартире – выяснять куда подевалась моя, уже бывшая, жена, а я уехал вместе с другими в участок – давать показания. Перед уходом я забрал из, уже высохших, штанов телефон и ключи
В каждом, просмотренном мною фильме про полицию – моменты предоставления показаний были самыми нудными и тягомотными. В реальной жизни всё оказалось еще скучнее. Я отвечал на задаваемые вопросы… один за другим, один за другим и так далее. Когда мне сказали, что я свободен, мне пришлось настоять на кое-чем у полиции. Я попросил их подвезти меня, но не до дома, а до тренировочного зала. Домой возвращаться мне боязно, а, учитывая, что я работаю тренером, одним из вариантов ночевки может выступить зал. В связке ключей, которые я забрал из кармана брюк, присутствовал также и дубликат от зала.
Всю поездку я молчал и проклинал Амалию. Она оказалась обычным паразитом, а я её носителем. Ведь вышла замуж она за меня, наверное, потому, что не имела стабильного дохода, а у меня он всегда был. Теперь, когда я вспоминаю её признания в том, как сильно она меня любит, меня пробирает насквозь. Лицемерная дрянь.
Меня высадили напротив зала. Я поблагодарил ночную патрульную смену «доблестных» полицейских и попросил, чтобы они какое-то время проследили за тем, чтобы меня внезапно не схватил Драган. Они не послушали и водитель стартанул сразу, как я вышел. Долго на этом зацикливаться я не стал и направился ко входу в зал. Относительно громоздкое здание, половина которого просто-напросто пустует. Еще давным-давно – это была больница, но по закрытию, права на имущество выкупил теперешний владелец спортзала.
Сунув ключ в скважину, я услышал шаги. Когда тебя охватывает волна страха, первым, что нарушается, это моторика рук, следует помнить это. Рыба гниет с головы. Паранойя или реальность. Шаги действительно были, но принадлежали ли они Драгану…? В любом случае, совсем скоро я это узнаю; мне удалось справиться с ручной лихорадкой. Самоконтроль помог провернуть ключ в замке и пустить меня внутрь.
Захлопнув за собой стальную дверь, я вновь засунул ключ в скважину, дабы закрыть дверь на замок. Но я переборщил с силой и хилый ключик сломался прямо в отверстии. Бородка вместе с коронкой ключа застряли в щели, и всё, что осталось от ключа – это головка с юбкой у меня в руке.
Охотник повернул ручку с внешней стороны. Я содрогнулся и побежал по коридорам спортивного комплекса. Когда я услышал стоический скрип открывающейся железной двери, я рванул в зал, где детей обучает искусству дзюдо мой коллега-тренер. Я не стал включать свет. На темную окинул углы помещения взглядом и нащупал большой поролоновый пропиленовый спортивный мат…
На всякий пожарный перевел телефон в режим «не беспокоить». Ворох скрученных в трубочку матов валялись в правой части зала. Я поднял один из них, вроде синего цвета, и кротко развернул. Сохраняя матрас в раскрытом состоянии, я лег и стал катиться то влево, то вправо. В конце концов мне удалось завернуться в мат целиком.
Он грозно и устрашающе шагал там, за тонкой дверью, в коридоре. Мне было трудно дышать. «Мне только сорок…», это выражение тут как тут. Жаль, но от него мало, что осталось. Дверь отворилась. Этот наемный псих, Драган, вошел. Я не мог видеть его, так как круглый проем был направлен не ко входу. Получается, видеть я мог только зеленую стену со облезающей краской.
И снова я не дышу. Снова, как в том вечно-открытом сыром подвале квартиры. На этот раз наемник не стал долго задерживаться. Скорее-всего он просто вошел, удостоверился, что здесь никого нет, кроме ни в чем не повинных матов, деревянных скамей и турников, и ушёл.
Выбираться из скрученного мата – задачка по труднее, чем покидать подвал. Мне пришлось экономить вдохи. Ерзать и действовать не спеша, пока Драган обыскивает остальные комнаты на наличие меня. Когда я глядел на время по мобильнику, отключая звук – на часах было десять вечера семнадцать минут. Сейчас же – двадцать две минуты. Пять минут в одном некомфортном положении провести чрезвычайно трудно. Я мог бы кончить как бедняга Кендрик Джонсон. До сих пор не ясно точно, как он умер, но нашли его завернутого в мате школьного спортзала.
У меня не оставалось времени на раздумья. Теперь и здесь стало небезопасно. По фитнес-корпусу бродит вооруженный «береттой» психопат. Как можно тише я оттопырил дверку и по коридору прошелся к выходу, который не смог открыть. Бог знает, что провернул Драган, но дверь теперь не поддавалась. Я уж было отдал себя воле ужаса и смятения, как вдруг взял себя в руки. Организмы, как и симбионты, так и простые носители подобные мне, склонны к инстинктам выживания. Нужно лишь только не паниковать, даже когда под боком ходит убийца и тебе вот-вот придет конец.
Я знал, что в здании есть вентиляционная шахта, но туда я пролезть не смогу, ведь в реальности всё не так как в наивном кинце. Я побрел к туалету. Пока что Драгана я даже не слышал. В уборной я заперся в кабинке. Этот уродец здесь уже побывал, потому, как я понял, он проверял каждую дверь по очереди. Сейчас он, наверное, где-то на втором этаже бродит. Я закрылся в кабинке и позвонил в полицию, сидя на унитазе. Наряд прибудет через десять минут.
Если бы это было сельское убранство я мог бы, поддавив тошноту, привередливо погрузиться под слой экскрементов, прямо как в остросюжетном триллере по одноименному роману Несбё «Охотники за головами». Мы посмотрели этот фильм с женой… с бывшей женой всего пару месяцев назад. Тогда я даже не осознавал, что со мной будет происходить что-то подобное. Всё как в фильме. Я жертва, он – охотник.
До приезда копов – девять минут. Я планировал отсидеться здесь. Выйдя из своей кабинки, я вошел в другую. Закрыл её на защелку. Подлез под разделяющей кабины стенкой в следующею. Закрыл её и таким же образом вернулся в крайнюю кабинку и заперся. Так я смогу хоть как-то ввести убийцу в замешательство.
До приезда копов – семь минут. Похоже, Драган решил сходить помочиться или отложить личинку, так как вскоре он явился в уборную, где я прячусь. Я поднял ноги на унитаз. Теперь я сидел на толчке, прижав подбородок к коленям. Наемник захотел войти в среднюю кабину. Он дернул ручку, затем еще раз дернул и так пока не сломал хлипкую дверцу…
Я слышал, как Драган постанывает, откладывая своё говнецо. Как бы дико это не звучало, его стенания вновь напомнили мне первую брачную ночь – когда я растворялся в экстазе и издавал точно такие же звуки. Похоже, что Драган испытывает оргазм от того, что срет… или я испытываю оргазм, также как Драган срет.
До приезда копов – две минуты. Он закончил, подтерся и вышел, не смыв за собой. Воняло знатно. Я прикрыл нос. Драган свалил. Профессионалом я бы его не назвал, как выразилась Амалия. Ну что уж, у неё всегда был паршивый вкус, и я тому подтверждение. Хотя за меня она вышла, опять-таки, в паразитических целях. Всё-таки автор статьи оказался прав, а я нет.
Через две минуты я услыхал грохот и частые шаги. Кто-то кричал, и я понял кто. Полиция прибыла не быстро, но об этом они предупредили и то хорошо. Я спокойно вышел из кабинки. Приложил ухо к двери в коридор, подождал еще несколько минут и двинул отсюда.
Я увидел, как ОМОН жестко прижимали рожу Драгана к полу. Прежде чем увести его, мне разрешили плюнуть на него, а затем снять с него шарф. За маскировкой я не увидел своего знакомого, как это подобает клише фильмам. Это был простой мужик. Густые брови, бородка вокруг рта, карие глаза. Он смотрел на меня взглядом сердитого льва. Его лицо корчилось и морщины покрывали всю физиономию. На него справедливо повесят убийство бакалейщика, а я… я наконец смогу купить хлеб.
Прошла неделя. Я забрал вещи с прежней квартиры и переехал в более благоприятный пригородный район. На поиски Амалии возбудили все правоохранительные органы Белграда. Когда я звоню ей, мне сообщают, что такого номера больше не существует. Мне плевать, почему она хотела моей смерти. И будет плевать до конца моих дней.
Драган молчит в тряпочку. Он отсидит срок длительностью в сорок лет. Когда он выйдет, мне стукнет восемьдесят. Ирония. Как там – «нам уже сорок и у нас до сих пор нет детей». Эта фраза потерпела колоссальных изменений с тех пор. Теперь звучит она так – «мне сорок лет и когда-нибудь у меня будет ребенок». И, надеюсь, ребенок у меня родится не от симбионта, а от прекрасной женщины, коей Амалия не была. Но будет ею другая женщина.
Я выкинул всё, что так или иначе будет напоминать мне о том походе за хлебом. Штаны, которые я от страха обоссал. Обломок ключа, который накрылся медным тазом, когда я сунул его в скважину спорткомплекса. Кстати, тогда Драган ничего не сделал с дверью, она сама каким-то образом захлопнулась, словно по сценарию. Впрочем, меня это уже не волнует.
Я уволился. Теперь я больше не тренер. Буду жить в частном домике. Попивать кофе по утрам, читая статьи про брачный симбиоз. Ходить на пробежки и с отвращением смотреть на проезжающие «рейндж роверы» черного цвета. Устроюсь работать по специальности. Механик. Механик, любящий технику, у которого нет автомобиля.
Друзья будут звонить мне и с увлечением расспрашивать меня про то, что я пережил. И я буду рассказывать им ровно то, что произошло на самом деле. Без всяких выдуманных украшений. Я буду смотреть фильмы по телевизору и оправданно критиковать действия главного героя. Буду ставить себя на его место. Или его на моё.
Симбиоз – простейшее понятие из учебника по биологии. Может когда-нибудь я найду свою судьбу. Судьбу, которая принесет мне сына… или дочь. Мы заведем собаку, и я назову её Драганом или Амалией. Хотя… я же так рвался забыть тот февральский день. На самом же деле я гордился собой, гордился тем, что смог противостоять наемному убийце. Забывать окончательно про этот случай я не собираюсь. Это будет моя личная захватывающая история. Я никогда не забуду тот трепет, что я испытал. Как я себя чувствовал, лежа под машиной, которая могла превратить меня в лепеху, пойди что не так. Выражение лица покойного продавца с дыркой в башке. Запах сырости подвала, в котором я лежал среди кучи хлама под слоем пыли. Прерывистое дыхание, когда я лежал завернутым в спортивный мат. Последние стоны, срущего на свободе Драгана, его сердитый взгляд.
Я не носитель симбионта, я человек. Человек из новостей недельной давности, по имени Стефан. Человек, который был обманут своей женой. Человек, который обвел орудие её убийства вокруг пальца. И всё же, брак – это не симбиоз. Если ваш брак походит на паразитизм – разрушайте его, пока не стали жертвой собственных надежд.
Симбиоз – простейшее понятие из учебника по биологии. Мне плевать, почему она хотела моей смерти. И будет плевать до конца моих дней.